21 июля 1941 года немецкая авиация совершила первый налёт на Москву.
13 июля командир 8-го авиакорпуса генерал Вольфрам Фраер фон Рихтгофен (не путать с его четвероюродным братом Манфредом фон Рихтгофеном, прославившимся в первую мировую как «Красный барон») высказал мнение, что воздушный налет на Москву, имевшую свыше 4 миллиона жителей, ускорит катастрофу русских. На следующий день Гитлер в очередной раз заявил о необходимости бомбардировки советской столицы, «чтобы нанести удар по центру большевистского сопротивления и воспрепятствовать организованной эвакуации русского правительственного аппарата». В утвержденной фюрером 19 июля директиве № 33 «О дальнейшем ведении войны на Востоке» ставилась задача «по возможности быстрее начать силами 2-го воздушного флота, временно усиленного бомбардировочной авиацией с Запада, воздушные налеты на Москву».
В середине июля на Восток из состава находящегося во Франции 3-го воздушного флота перебрасываются шесть бомбардировочных авиагрупп. Кроме того, в бомбардировке Москвы должны были участвовать эскадра из состава 2-го авиакорпуса 2-го воздушного флота, две авиагруппы 5-го ак 4-го ВФ, две группы из 2-го ак 2-го ВФ, одна группа из 8-го ак 2-го ВФ. Таким образом, из пяти действовавших на Восточном фронте авиакорпусов только 4-й ак не готовился бомбить Москву.
Тактика первых налетов на Москву мало отличалась от применявшейся при бомбардировках крупнейших городов Англии. Для наведения самолетов 100-й бомбардировочной группы, оборудованных радионавигационной аппаратурой «X-Gerat», создавались радиомаяки в районе Орши. Эти бомбардировщики, выполнявшие роли лидеров, выводились в створ радиолуча Орша – Москва и следовали строго определенным курсом, который не должны были менять, даже попадая в световые поля и под обстрел зенитной артиллерии. Экипажам самолетов определили конкретные цели, на которые предполагалось сбросить осветительные, зажигательные и фугасные авиабомбы. Авиаторов снабдили подробными картами города масштабов 1:25 000 и 1:40 000, а также фотопланшетами. Наиболее опытные экипажи брали на борт новейшие бомбы массой 2500 кг.
20 июля командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг провел совещание с командирами в связи с предстоящим рейдом. По его словам, русская авиация была уже практически разгромлена и оказать серьезного сопротивления не могла.
Однако в Москве к отражению возможных налётов готовились уже давно, задолго до начала войны. Первые мероприятия по организации ПВО страны относятся к 1925 году. В 1939 году были созданы корпуса, дивизии и отдельные бригады ПВО. К этому времени технические средства могли обнаруживать самолеты на дистанции до 100 километров. Система управления огнем позволяла концентрировать огонь 12–15 батарей, создавать для ночного боя световые поля в несколько квадратных километров. Имеющиеся аэростаты позволяли ставить заграждения на площади порядка 200–400 квадратных километров.
Оборонительный пояс охватывал Москву кольцом шириной 200–250 километров и был усилен по наиболее вероятным западным маршрутам налетов. Радиолокаторы РУС-1 располагались на линии Вязьма – Ржев. Средства ПВО применяли комплексно и массированно, совместно со всеми родами войск. Главным условием успеха было взаимодействие истребительной авиации и зенитной артиллерии. Истребители вели бои днём в основном на расстоянии 100–200 километров от Москвы, вне зоны огня зенитных батарей. Ночью же истребители действовали преимущественно в пределах световых прожекторных полой, охватывающих каждое в среднем площадь 30×35 километров. Прожектористы ловили цель и передавали с луча на луч по всей трассе полета, а наши самолеты нападали на неё из темноты.
Войска ПВО страны перед войной насчитывали почти 182 000 человек. На их вооружении находилось более 4000 орудий и пулеметов, 1500 прожекторных установок, 850 аэростатов заграждения, 45 радиолокационных станций, 40 истребительных полков, выделенных для целей ПВО, имели около 1500 самолетов. Более половины парка составляли истребители И-16, примерно 25% – И-153, около 10% – Як-1 и МиГ-3.Артиллерия прикрывала ближние подступы к объекту – зону в 30–40 километров. Малокалиберная артиллерия и пулеметы нередко располагались на территории охраняемого объекта, на крышах домов и фабрик, защищая от самолетов, прорывающихся на малых высотах.
Москву прикрывал 1-й корпус ПВО (генерал-майор артиллерии Д. А. Журавлев) и 6-й истребительный авиакорпус (полковник И. Д. Климов). Командовал Московской зоной ПВО генерал-майор М. С. Громадин. Ко времени первого налета они располагали 1044 орудиями, 336 пулеметами, 702 постами наблюдения ВНОС, 124 постами аэростатов и 602 истребителями.
21 июля в 18:00 по берлинскому времени, когда в Москве было уже восемь часов вечера, с аэродромов начали один за другим взлетать немецкие бомбардировщики. В общей сложности в воздух поднялись 127 самолетов из девяти эскадр. Это была примерно четверть всех бомбардировщиков, которыми располагали Люфтваффе на Восточном фронте. Собравшись в боевые порядки, группы «Хейнкелей», «Юнкерсов» и «Дорнье» взяли курс на Москву. При этом роль цельфиндеров выполняли Не-111 из KGr. 100 гауптмана Хельмута Кюстера. В районе захваченной немцами Орши был установлен специальный радиомаяк, посылавший узконаправленный сигнал точно в направлении Москвы. Держась в его створе, «Хейнкели» следовали строго определенным курсом и при достижении цели должны были сбросить контейнеры с осветительными ракетами. В тот момент, впервые пролетая над бескрайними русскими просторами, немецкие летчики не подозревали, что им придется провести здесь несколько долгих лет. Среди пилотов многочисленных бомбардировщиков, рассекавших холодный ночной воздух, находились такие известные в будущем личности, как майор Эрнст Кюхл, гауптман Вильгельм Антруп. В одном из «Хейнкелей» в составе KGr.100 летел обер-лейтенант Ханс Бётхер, которому впоследствии было суждено стать лучшим пилотом бомбардировочной авиации в мировой истории.
В 21.00 по московскому времени самолеты прошли линию Рославль – Смоленск, где и были замечены многочисленными постами ВНОС. В результате за оставшиеся полтора часа силы ПВО сумели основательно подготовиться к отражению налета.
Площадь Свердлова 30 июля 1941 года. Ju 88 был сбит 25 июля 1941 летчиками 3-го истребительного авиакорпуса в районе Истры и совершил вынужденную посадку. Через пять дней этот самолёт установили на площади Свердлова для всеобщего обозрения. Слева на заднем плане виден вход в метро.
Первый налёт начался вечером 21 июля. Он продолжался с 22 часов 25 минут до 3 часов 25 минут следующих суток. и поэтому в некоторых источниках датой первого налёта называют 22 июля.
Налет производился четырьмя последовательными эшелонами. Первый эшелон на подступах к Москве расчленился для бомбометания, но, будучи встречен истребительной авиацией и зенитной артиллерией, был рассеян. Только одиночным самолетам удалось прорваться к городу.
Последующие эшелоны – второй и третий – налет производили одиночными самолетами и мелкими группами, производя бомбардировку с горизонтального полета, с высоты 1000-3000 метров зажигательными и фугасными бомбами. Бомбометание некоторых объектов производилось при помощи световых сигналов, поданных с земли вражескими агентами. Некоторые жители, не будучи завербованы немецкой разведкой нарочно нарушали светомаскировку и даже под шумок бомбёжки пытались устроить пожары. Но этих злопыхателей, ненавидящих собственную страну, быстро выловили.
Не все москвичи. уходя в бомбоубежище, успевали закрыть двери жилищ. Это стало причиной совершавшихся во время налёта квартирных краж.
Истребительная авиация сделала 173 самолето-вылета. По докладам летчиков, сбито два самолета противника. По докладу частей зенитной артиллерии, было сбито 17 самолетов противника. Позднее, собрав сбитые немецкие самолёты, уточнили их количество. Их оказалось не 19, а 22. При этом лётчики, как оказалось сбили бомбардировщиков противника, а зенитчики – 10.Немецкие самолеты сбросили 104 тонны фугасных бомб и более 46 тысяч штук мелких зажигалок. Однако в черте города упали лишь 9 фугасных и около 5000 зажигательных бомб. В результате первого налета в Москве пострадало 792 человека, 130 из которых погибли. В городе возникли 1166 очагов пожаров, причем 36 раз случались возгорания на военных объектах, а 8 – на железнодорожном транспорте. Огонь охватил постройки и вагоны на товарной станции Белорусская, военные склады на Волочаевской улице, хлебозавод и пакгаузы на Грузинском валу, несколько других небольших фабрик, заводов и жилых построек, а в Трубниковском переулке загорелось сразу несколько рядом стоящих домов. К 9 ч утра 22 июля все пожары удалось локализовать. Наибольшие разрушения были зафиксированы на платформе Подмосковная, где бомбардировкой сильно повредило 100 метров железнодорожного полотна, уничтожило 19 груженых вагонов, вывело из строя электросеть и телефонную станцию.
Массированные налеты на Москву продолжались до 20 октября, но успеха противнику они не принесли. С каждым разом уменьшалось число самолетов, летавших на Москву: 180, 140, 120 и еще меньше. Ни одна из целей бомбардировки оказалась не только недостигнутой, но даже, по существу, не было найдено приемлемых решений для их достижения. Все упиралось в большие потери, которые несла вражеская авиация. По мнению фронтового командования люфтваффе, ПВО могло попросту истребить все самолеты, принимавшие участие в налетах на Москву.